1.
— Ну и что это такое? — спросил я, когда вопли со стороны Ш-ского болота снова повторились.
Старый Ёш Лупао пожал плечами:
— А черт его знает!
Я посмотрел на него и едва удержался от смеха: отправляясь в нашу поездку, Ёш Лупао оделся как какая-то старуха беженка. Разорванная во многих местах, с торчащими в разные стороны клочками ваты старая утепленная куртка; штаны с отвисшими коленями; кеды, а на них обрезанные галоши. Кроме того, вместо ремня куртка на поясе моего проводника была перетянута видавшим виды выцветшим женским платком, а весь этот нелепый наряд завершала большая застиранная панама с надписью на русском языке «Хэлп ми».
Складывалось впечатление, будто во время «сафари-леший», как мы между собой называли нашу экскурсию, старик сам хотел замаскироваться под нечистую силу и, вероятно, полагал, что вся эта рванина защитит его от нее. В любом случае зрелище было потрясающее — Ёш Лупао, маленький и сутулый, стоял напротив меня и одну за другой уплетал конфетки «собачья радость», которые я купил ему.
Несмотря на китайское прозвище, Ёш Лупао не имел к Поднебесной абсолютно никакого отношения. Опираясь на свое филологическое образование, я догадывался, что кличка его была всего лишь исковерканным деревенским ругательством. Такое трехэтажное «Ёш!.. Лупа… О!» Вероятно, кто-то когда-то так смачно обматерил моего нынешнего приятеля, имячко и закрепилось за стариком.
— И давно это у вас? — спросил я. — Я про вопли на болотах.
— Всегда так было… Обычно в старину колдуны выставляли таких духов для охраны особых мест — схронов, кладов, и теде и тепе… И тут, похоже, кто-то запустил эту напасть, чтобы она что-то охраняла. Не подпускала людей к чему-то…
— К чему? — спросил я. Мы прошли к моему «бумеру», сели и поехали.
— А черт его знает! Может быть, к тому самому Лосю, которого сейчас раскапывают на горе.
— Ха-ха, к Лосю! Да этот геоглиф, может, тысячи лет назад сложили, и с тех пор эти лешие по болотам ходят?
— Так и есть. Леший долго живет, очень редко умирает. Вот тысячи лет они и сидят тут на болотах, — похоже, Ёш Лупао был хорошо осведомлен о жизни местной нечисти.
Мы быстро промчали через поселок, и тут на самой его окраине Ёш Лупао указал на развалины старинного купеческого дома. От него более-менее хорошо сохранился только первый этаж, там даже кое-где стекла на окнах были целы; от второго этажа остались только голые стены, а крыши совсем не было.
— Вот… Знаешь, чей это дом? — спросил Ёш Лупао.
Я отрицательно помотал головой.
— Купца С—на. Однажды он на охоте пристрелил лешего…
— Ну?!
— В самом деле. Как уж это произошло, не скажу — про то никто не говорил, а в доме у С—на на стене висела якобы шкура убитого лешего. Собаки, когда чуяли ее крепкий запах, выли, скулили, рвались из дома на улицу. А купец всем своим гостям показывал эту шкуру, хвастал…
«Знакомая ситуация», — подумал я и представил в роли купца С—на нашего олигарха Тита Алексеевича. Шкура лешего висела бы на самом видном месте у того дома.
— Что же это получается, — сказал я, – лешие у тебя странные какие-то? Разве их можно убить? Снять шкуру? Это ж, поди, не медведи…
— То-то и оно… Сам не пойму, — Ёш Лупао потеребил свою жидкую бородку. — Вроде бы говорят, что лешие бессмертные, а тут шкура на стене… — старик глубоко задумался, а потом переменил тему: — Тут много таких мест… Чертова яма. Чертов мост. Лешачьи холмы… А вдруг, — мой чичероне затараторил с новой силой, — произошла такая история. Сумерки. По дороге едут машины. И тут из леса к шоссе выходит черт…
— Так уж и черт?
— Ну, даже если и не черт, то точно леший, — поправился Ёш Лупао. — Люди из машин увидели его, остановились, вышли и смотрят. А леший сам с удивлением глядел на них. Он был поражен. Что такое — шел, шел по лесу, а тут какая-то каменная дорога, люди, машины… Понимаешь — для него это было неожиданно. Да что тебе говорить, я ведь сам видел лешего…
— Расскажи.
— А чего тут рассказывать?! Вышел я с утра из Салаватской пещеры — я там жил, потому что с фермы меня выгнали и начальник был злой на меня, он за мной гонялся, убить хотел за то, что я коров через болото повел да и сгубил всех… Так вот, спускаюсь я вниз от пещеры, а вот он, стоит у тропы перед деревом и что-то думает себе, бормочет под нос.
— Кто он-то?
— Леший. Весь черный в шерсти, шерстяной то есть. Борода у него какая-то клочками, словно три бороды, глаза как тарелки, а на лбу — рог…
— Рог-то ему зачем? — хмыкнул я.
— А я почем знаю! Но рог, точно рог на лбу. Он еще изредка чесал рогом о дерево…
— Бог с тобой, брехун! — рассмеялся я. — Куда делся-то твой леший? Ушел, что ли?
— Вот уж этого не знаю, — Ёш Лупао попросил сигарету и, сидя у меня в машине на заднем сиденье, закурил. — Я ведь долго его не рассматривал. Гляжу, он меня не заметил, я и за кустами, за кустами… Леший хуже начальника на ферме. Вон, одного нашего татарина насмерть задрал, в клочья разорвал, ничего потом не нашли от человека. Был и как испарился…
— А это ты откуда знаешь?
— В деревне у нас говорили…
2.
Дед Ёш Лупао рассказывал мне много разных историй. Среди них была одна.
— Помнишь убийство мужика в У—ах? — спросил он, когда я сидел у него в гостях. Я смутно припоминал: несколько месяцев назад в своем доме на окраине башкирского села был обнаружен мертвым агроном. Мужчину сильно избили, а потом сунули ему под ребро нож. Подозрение сразу пало на родного брата жены погибшего. Тому было двадцать два года, он любил крепко выпить, а значит, были нужны деньги, и вот, как предположило следствие, парень решил ограбить своего зятя агронома, подрался с ним и убил. Стали разбираться — у парня не было надежного алиби на вечер, когда зарезали его богатого родственника.
Я помню судебный процесс над этим «убийцей». Парень прятал глаза от камер, краснел, бледнел и заикался. Говорили, что на следствии он даже не мог толком рассказать обо всех обстоятельствах. Окровавленное тело агронома нашли на диване в гостиной, а парень говорил, что ссора у них произошла на кухне.
— Так вот, тогда взяли не настоящего убийцу, — продолжил свой рассказ старик. — Тот парень, хоть и большой дурак и недотепа, но ни в чем не виноват. Сейчас он гниет где-нибудь на Колыме, или убили его — в тюрьме такие долго не живут…
Ёш Лупао вытянул губы и замолчал, словно серьезно и надолго задумался. На окне из цветочного горшка торчала одинокая герань. Ёш Лупао говорил, что когда он умрет, цветок завянет.
— Ты знаешь, кто настоящий убийца? — спросил я у старика.
— Э-э… — хитро улыбаясь, тот прошел в угол к комоду, выдвинул верхний ящик, достал приличных размеров сверток. — Тогда ведь так и не нашли нож… Тот, которым убили агронома. А вот он.
Я приблизился к старику. Он раскрыл сверток, блеснуло лезвие большого охотничьего ножа.
— В самом деле, что ли? — вырвалось у меня. — Это и есть оружие, которым убили агронома? Откуда у тебя нож?
— Нашел, конечно.
— Как это нашел?
— Шел-шел и нашел, — старик словно бы и не понимал, к чему могут привести такие находки.
— Где нашел? — спросил я.
— Да в рюкзаке у одного из этих… из убийц и нашел.
— Из «этих»? Сколько же их было?
— Трое, — Ёш Лупао вытянул лицо, показывая тем самым, что он очень удивлен моей несообразительностью. — Трое мужиков шли по лесу… на другой день после убийства. Ох, и давно это было! Я тихонько увязался за ними следом. По дороге они рассказывали о том, как убили и ограбили какого-то богача в У—лах. Потом сели на привал. Один рюкзак стоял близко к кустам, я залез в него и вот — этот нож.
«Ох, Лупао-Лупао, — подумал я. — Ёш твою налево!» А вслух сказал:
— Так это, надо бы в полицию с этой находкой…
— Ага! — неожиданно, по-стариковски тонко и звонко закричал Ёш Лупао. — Чтобы старшина отобрал у меня и виды на жительство, и дом отобрал? Нет уж, тут если нашел — молчи. Кто ж мне поверит?
— А где вы шли с теми мужиками? — спросил я через некоторое время.
— Где-где, по Воровской тропе. Я ж говорю: дорога у нас была в одну сторону, из У—лов, значит.
«Не ходи по Воровской тропе, — вспомнил я старую народную присказку, — сам вором станешь».
— Что же, ты их после этого больше не видел? — спросил я.
Дед Лупао пошамкал губами и ничего не ответил. По глазам его, хитрым глазам было видно: даже если и встречал, тебе знать незачем.
Так и получается, что где-то в наших местах бродит таинственная троица, от которой можно ждать всего чего угодно. У Ёш Лупао лежит нож, которым было совершено убийство, и над самим стариком нависла нешуточная угроза.
3.
Мы с Ольгой стояли у окна на втором этаже нашего дома. Далеко за лесом, над хребтом Москаль гас закат; по небу, как огненные всполохи неслись облака, но мы с Ольгой ничего этого не замечали — мы занимались любовью.
Психологи могут долго и нудно рассуждать о больших человеческих отношениях двух супругов, о том, что и смотреть-то они должны друг на друга и в одну сторону… А я считаю, то, что мы делали с Ольгой с видом на Москаль — основа любой семьи. Поэтому, как только дети позволяют нам остаться наедине, мы закрываем дверь на замок и…
Самое интересное — удовольствие я получал какое-то воздушное, эфемерное, как это бывает во сне, когда тебе очень сильно захотелось и вот теперь привиделось.
Я повернул Ольгу к себе лицом и поцеловал в губы. Мы осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, спустились на первый этаж — в душ, и тут я увидел у нас на кухне три черные фигуры. Что такое? Двое незнакомых мужчин, как тени, сидели в молчании за кухонным столом, третий стоял у окна и что-то высматривал на улице. В руках мужчина сжимал охотничий карабин, у двоих других, вероятно, были пистолеты.
— Здравствуй, Артур, — сказал один из тех, что сидел за столом. — Не ожидал?
— Какого черта? — спросил я. В ответ ночные визитеры начали нести какую-то чушь якобы про наши старые счеты, про «око за око», «зуб за зуб»… Я хорошо запомнил эту фразу и судорожно соображал, как нам с Ольгой выпутываться из этой ситуации. Как раз в прошлый четверг на профилактику отключили сигнализацию и теперь мы не могли вызвать поселковую охрану. Если начать драку с незваными гостями, мы разбудим детей. Я почему-то прежде всего волновался из-за этого. Ольга в легком домашнем халатике отошла в потоке моих мыслей на второй план, я достал сигарету и закурил, хотя до этого уже несколько лет как благополучно избавился от этой привычки. Ушами чувствовал, как моя благоверная, стоя сзади, смотрит на меня и осуждает.
«Надо что-то говорить, нельзя молчать», — думал я и тоже начал нести все что ни попадя. Неизвестные ухмылялись и хихикали в ответ на мои словесные потуги. Я сделал последнюю затяжку и — о, чудесная идея! — поднес горящую сигарету к датчику пожарной сигнализации. В нашем поселке на берегу Сердце-озера не было страшнее зверя, чем разбушевавшаяся огненная стихия, которая регулярно то тут, то там уничтожала дома и постройки. Пожары удавалось локализовать, залить водой, но спустя какое-то время они снова повторялись. Поэтому это дело в поселке на особом контроле.
Я подержал сигарету у датчика, и на всю округу заверещала пожарная сирена. Наши незваные гости бросились к двери, ведущей на задний двор, я — за ними следом. На веранде, где стояли стол и два деревянных кресла, я запнулся и, падая, толкнул одного из наших визитеров в спину, а другому заехал по физиономии. На ступенях образовалась куча-мала, но налетчики быстро снова оказались на ногах и друг за другом устремились по лесной тропинке. Я не отставал от них, на ходу прихватив с крыльца полено. И тут произошло невероятное…
В трех метрах от нашего дома, у затекшего смолой ствола старой ели, примостился большой муравейник. Насекомые, проживающие в нем, не доставляют нам никаких хлопот — за провизией они отправляются куда-то в другую сторону и к нашему дому не приближаются, поэтому уже несколько лет мы живем с ними как добрые соседи. Иногда мне кажется, что люди и муравьи обитают в разных, параллельных мирах и их пути очень редко пересекаются.
И тут я увидел, как мужики, которых я преследовал, неожиданно стали уменьшаться в размерах, и вот уже один из них, тот, что бежал первым, свободно прошел в муравьиный лаз. Двое других также скрылись под землей. «Вот так глюконат кальция, — подумал я. — Интересная была сигарета, которую я выкурил…»
В то же мгновение я сам стал унизительно маленьким и вбежал в муравьиную норку. В нос ударил сильный запах прелой земли, молодых корней и гнили…
Слава богу, это всего лишь оказался сон. Я проснулся на нашей кровати в спальне, Ольга мирно посапывала рядом. Никакой противопожарной сирены не было, это гремел металлический крючок на ставнях открытого окна — под ним кто-то стоял и стучался к нам.
— Кто там? — спросил я сиплым голосом.
— Дед умер, — сказал соседский мальчик.
— Какой «дед»?
— Этот… дед-балаболка, — мальчик переминался с ноги на ногу. — У вас телефон не отвечает, вот меня и послали.
— Хорошо, сейчас буду, — сказал я и начал одеваться.
У Ёш Лупао под окном уже собрались люди; в доме проводил опрос свидетелей поселковый полицейский, старшина Строев. А свидетелей никаких и не было. С вечера у Ёш Лупао, виноват, у Петра Игнатовича Ж—ва, долго горел свет. Но никакого шума и других подозрительных звуков соседи не слышали. Также никто из них не видел около дома старика посторонних.
А утром сноха Петра Игнатовича (у него в нашем же поселке жил сын с семьей) понесла старику молоко, зашла в горницу, а вот и он тут лежит, с кровавой дырой в груди.
— Здорово, Артур, — Строев пожал мне руку. — Ты-то что-нибудь знаешь про это дело?
Я отрицательно помотал головой.
— Черт знает что, — в сердцах выругался старшина. — Тихий курортный поселок, и тут на тебе — убили старика!
— Посмотри в верхнем ящике, — сказал я. — В комоде.
Строев недоуменно глянул на меня.
— Там у Ёш Лупао лежал нож, — объяснил я. У цветка герани на комоде отлетел последний листок. Значит, прав оказался старик: он умрет, и цветок завянет.
— А ну-ка, уважаемые, я бы попросил всех на минуту выйти отсюда, — полицейский выпроводил местных из комнаты. — Артур, ты останься.
Строев подошел к комоду и открыл верхний ящик. Я узнал сверток, который мне показывал Ёш Лупао, но тот был раскрыт и ножа в нем не оказалось. Старшина перевернул вверх дном содержание всего ящика.
— Ну, и где твой нож? — спросил Строев.
Я пожал плечами. Полицейский с подозрением посмотрел на меня. За окном уже рассвело, по небу неслись необычайно большие и «кудрявые» облака. На Сердце-озере нередко можно увидеть такие. По склону хребта поднимались стройные ряды елей, словно солдаты на марше.
— Есть подозрения, кто это? — спросил полицейский.
— Нет, — ответил я.
…Спустя несколько лет в нашем райцентре убили одного крупного чиновника областного значения. Он гостил у своих родителей, ночью вышел к подъезду, на него напали уличные грабители. Тело лежало на ступенях крыльца. Расследование проводилось объединенной бригадой областного и районного УВД под патронажем самого губернатора. Очень быстро удалось найти и задержать одного, а потом второго и третьего грабителя. Был громкий судебный процесс. И никто не обратил внимания, что и этот крупный чиновник, и агроном в У—лах, и Ёш Лупао убиты одним и тем же способом — нож в сердце.
Фото Евгении Вериго
