Когда в конце октября основательно лег снег, все поняли, что наступил ноябрь. Два года назад я подготовил небольшой сборник стихов с названием "Ноябрь". И теперь, как только в природе основательно ляжет снег, вспоминаю о них, о тех стихах.

Это стихотворение было написано вместе со стихотворением "Взболтали кофе черной ночи..." В отличие от "кофейного" оно не участвовало ни в каких конкурсах. И теперь я предлагаю его вашему вниманию абсолютно в первозданном виде.

Название Зюраткуль переводят как Сердце-озеро. Если душой я всегда с Тургояком, то сердце свое я оставил где-то на хребтах вокруг озера Зюраткуль. Такая вот анатомическая подробность.

Одно из моих стихотворений, посвященных чистому, родниковому, близкому, недоступному и невероятно красивому озеру.

Мне кажется, всем понятно, о чем это стихотворение. Под боком у города-миллионника готовятся открыть опасное производство, после которого не будет ни чистого воздуха, ни чистой воды. А значит, и жизни не будет.

В апреле тысяча девятьсот восемьдесят второго года крупным ученическим почерком в обычной тетради в клетку я записал свой первый рассказ. Я назвал его «Драконьи острова». В том году, через три месяца, мне исполнилось девять.

Теплая июньская погода, которую обещают на этой неделе — хороший повод съездить на Тургояк. И если еще не поплавать и не позагорать на пляже, то хотя бы посмотреть на скалы и волны. А мы продолжаем историю отважного буй Тура и прекрасной Гояк.

Эту сказочную повесть в стихах я написал в 1994 году. В 2009-м, 15 лет спустя, она вышла хоть и маленьким тиражом, но отдельной книгой. Теперь, четверть века спустя, пришло время выставить ее в Сеть.

Я посмотрел на него и едва удержался от смеха: отправляясь в нашу поездку, Ёш Лупао оделся как какая-то старуха беженка. Разорванная во многих местах, с торчащими в разные стороны клочками ваты старая утепленная куртка; штаны с отвисшими коленями; кеды, а на них обрезанные галоши.

Страшное начались с появления (да что там с появления, с неожиданного возникновения из темноты ноябрьской ночи) мужичка. На вид ему было за пятьдесят. Усы и бороду мужичок отпустил, что называется, в свободный рост.