Продолжение. Начало читайте: http://marshrut74.ru/belaya-strela-1/, http://marshrut74.ru/belaya-strela-ii/, http://marshrut74.ru/belaya-strela-iii, http://marshrut74.ru/belaya-strela-iv, http://marshrut74.ru/belaya-strela-v/, http://marshrut74.ru/belaya-strela-vi/ и http://marshrut74.ru/belaya-strela-vii/
Сзади щелкнул затвор автомата. Ирина остановилась, хотя, наверное, лучше было бы бежать и попытаться скрыться за деревьями.
С двух сторон к ней уже спешили ребята в камуфляже.
— Что это такое? — выкрикнул один из них. — Ты тут фотографируешь, что ли?
Он сдернул с ее плеча фотоаппарат «Canon».
— Быстро увести отсюда, — дал он распоряжение двум другим автоматчикам. Ирина хотела что-то возразить, но ее взяли под белы рученьки и повели к небольшому кирпичному зданию, стоявшему на платформе. Со стороны оно было похоже на билетные кассы; так бы оно, наверное, и было, если бы тут ходили пассажирские поезда.
В здании за старым обшарпанным столом сидел полнолицый бородатый начальник. Он был одновременно похож на Фиделя Кастро и… кота Матроскина из Простоквашино.
На столе было подстелено несколько старых газет, сверху на них лежали серые листы каких-то ведомостей. Значит, ведется учет перевозимых грузов, смекнула Ирина.
— Вы кто? — спросил бородатый человек.
— Я журналист. Ирина Фалл. «Военные ведомости», — женщина протянула свое служебное удостоверение.
— У, московская редакция, — протянул бородач. — А здесь чего надо?
Автоматчик, приведший сюда Ирину, протянул ему фотоаппарат журналистки.
— Что здесь? — спросил бородач.
— Фотографировала нашу разгрузку, — объяснил автоматчик.
На цифровом фотоаппарате можно было бы просмотреть снимки, но охранники не стали этим заниматься.
— А зачем фотографировала? — бородач повернулся к Ирине и посмотрел ей прямо в глаза. — Шпионите, что ли?
— Я не уверена, что то, что тут происходит, законно. Что в этих коробках, которые вы забираете из вагонов? Наркотики?
Бородач громко крякнул.
— А если и наркотики, тебе-то чего? Объект тут режимный, посторонним тут нечего делать. Тем более фотографировать… Это я изымаю у тебя, — бородач потряс в руке боевой Canon.
«Какие у этого солдафона противные зубы», — подумала Ирина.
— Не имеете права! — вырвалось у журналистки, но бородач не стал вступать с ней в дискуссию. Он молча поднялся из-за стола, забрал свои ведомости, фотоаппарат и направился к двери.
— Что за самоуправство! — продолжала возмущаться Ирина.
— А ты посиди пока здесь, — сказал ей бородач. — С тобой наверняка захотят пообщаться.
— Кто?
— Мое руководство. Пойдем, — бородач собрал со стола бумаги, махнул рукой автоматчику, и они вышли. На тяжелой металлической двери щелкнул замок. Окна «билетных касс» были закрыты железными ставнями. Словом, не «билетные кассы» получаются, а настоящая тюрьма.
— Вот же сволочи, — пробормотала про себя Ирина.— Эх, где же теперь моя «беретта»? Вот бы ее сейчас сюда.
История, в которую попала журналистка, все больше и больше переставала ей нравиться. Ирину, по сути, взяли в плен, как это делается на войне. А значит, надо было бежать отсюда! Но как это сделать, если вокруг только камень и железо?
Под потолком тускло горела одна-единственная лампочка. В комнате, кроме стола и стула, никакой мебели не было. На платформе Ирину обыскали и забрали у нее и телефон, и перочинный нож, и ключи от машины. Вот же подонки!
И самое досадное, что о пропаже Ирины никто не хватится в Ч. Никто не кинется ее разыскивать, не придет на помощь. Мол, погибай, пропадай, именинница! То есть если этим орангутангам в камуфлированных комбинезонах придет в голову пристрелить ее, никто им не будет мешать…
На улице пошел дождь, по крыше и ставням забарабанили капли. Вскоре вода тонким ручейком начала просачиваться в щель одной ставни. На маленьком грязном подоконнике образовалась лужица.
А который уже час? Сколько времени Ирина сидит взаперти? Должно быть уже утро, на платформе рассвело. Ирина подошла к двери и с досады пнула ее ногой.
— Эй! Есть там кто-нибудь? Выпустите меня отсюда! Не имеете права… Ты, бородатая обезьяна, хватит уже издеваться надо мной!
13.
После ужина Вилен остался в кресле на кухне и развернул газету. Юлия стояла у раковины и мыла посуду. Никаких примечательных новостей в прессе не было.
Неожиданно у женщины из рук выскользнула тарелка, и Юлия воскликнула:
— Боже, она мертва!
— Кто? — удивленно спросил Вилен.
— Женщина. Она журналистка, — быстро-быстро затараторила жена. — Она проводила расследование на какой-то станции… Там было много мужчин, у некоторых из них — автоматы.
Уже давно надо было привыкнуть к этим видениям Юлии, но Вилен всякий раз поражался до глубины души. Вроде его жена самый обычный человек, и вдруг ни с того ни с сего такое… Может быть, тут все дело в ее интересном положении? А что же было раньше?.. Раньше у Юлии тоже были видения.
— Что ты еще видишь? — спросил контрразведчик. «Надо бы все эти предсказания сразу записывать, — подумал он, — пока помнишь…»
— Женщину ударили по лицу, — продолжила жена. — Один раз. Потом второй. Она хочет убежать. Ее ловят и запирают в темном помещении. Больше я ничего не могу разглядеть…
— Что это за станция? Там есть какие-нибудь вывески? — Вилен взял ручку и приготовился записывать на полях газеты. Эх, Сергей уже вовсю диктофоном пользуется, а я тут со своим…
— Нет, я ничего не вижу, — Юлия вся побледнела и растерянно смотрела на мужа.
— Тогда опиши женщину, которую били.
— Высокая, стройная. Фигура словно точеная. На ней темно-зеленая ветровка, черные брюки… Вот…Мужчина снова замахнулся на нее…
— Они произносят какие-нибудь имена? Какие-нибудь названия? Юля, это очень важно.
— Нет, только грязно ругаются.
«Что ж, они ведут себя еще достаточно вежливо со мной», — подумала Ирина. Ее каземат на платформе ПИ-13 уже перешел из разряда абстрактного «каменного мешка» в состояние чего-то осмысленного, реального. Журналистка перестала отчужденно таращиться на голые кирпичные стены, на окна, наглухо закрытые снаружи ставнями.
На углу от стены отвалился кусок кирпича. Женщина подняла его и с размаху бросила об пол, затем еще и еще раз. Вскоре набралось достаточное количество мелких острых осколков.
Ирина сняла ботинок, а затем носок и наполнила его осколками, так что получилось своеобразное оружие — «кистень». Журналистка постоянно держала его в руках, чтобы в случае чего не замешкать с применением.
Но когда дверь неожиданно распахнулась, Ирина сначала растерялась. В дверях появилась фигура в темно-зеленом, охранник с автоматом. Он на секунду замешкался, и Ирина бросилась на него с импровизированным «кистенем». Женщина промахнулась, а охранник — нет. Сильным ударом он сбил ее с ног. Ирина упала и потеряла сознание, а очнулась, когда, судя по всему, уже был день. Пыль кружилась в лучах солнца, проникающих через щели в железных ставнях.
Те же самые «билетные кассы», ничего не изменилось. Охранник нокаутировал ее, забрал носок с камушками и ушел. Что же на уме у этих бойцов? Зачем они держат ее здесь взаперти? Что ждут? Может быть, распоряжения от начальства, должен же у них быть какой-то руководитель…
И тут входная дверь заскрипела, и через порог осторожно перешагнул неказистый человечек в кожаном пиджаке и — о, ужас! — брюках-галифе. Это еще что за привет революционного прошлого?!
— Здравствуйте, — сказал человечек; он держался поодаль от пленницы. — Надеюсь, вы не будете бросаться на меня?
— А вы кто?
— Я? Я… Меня направили покормить вас.
«Так, то есть меня собираются держать тут долго», — смекнула Ирина и вслух сказала:
— И чем же вы будете кормить меня?
— Тут есть немного супа… И плова, — человечек показал на две алюминиевые кастрюльки, прикрепленные друг над другом так, как их носят из вагона-ресторана в поезде.
— Ну хорошо. А имя у вас есть? — спросила Ирина.
— Имя? Свое имя я пока не буду вам говорить.
— Хорошо. То есть вы понимаете, что все, что тут происходит, мое содержание взаперти, незаконно?
Человечек немного замешкался с ответом.
— Да, пожалуй, что да, — чуть погодя согласился он.
— И кто же послал вас сюда? Кто ваш начальник?
— Этого я тоже сказать не могу. Вот, пожалуйста, у меня есть еще ложка и хлеб.
Человечек ушел, закрыв на замок дверь, и Ирина быстро пообедала. Или это был завтрак? Надо хоть спросить у этого «тюремщика», когда он снова появится, который уже час: телефон, где были часы, у женщины отобрали.
Она поискала вокруг. Вместо «кистеня» надо подыскать что-то другое.
Судя по всему, уже была глухая ночь. Входная дверь еле слышно скрипнула, и в бледном свете Ирина рассмотрела лицо человека, который днем принес ей еду.
— Сколько уже времени? — спросила журналистка.
— Около полуночи… — сказал «мужчинка» (Ирина про себя стала его так называть). — Выходите тихонько отсюда, я проведу вас мимо охраны. Как раз сейчас на посту никого нет. Вы не подумайте чего не того. Я ведь только от чистого сердца… Жаль мне вас стало, так и защемило в груди, как он вас ударил. Да сколько можно, подумал я, замордуют они девку! То есть девушку, конечно. Вот я и хочу вас вывести отсюда. Просто тут ведь всякое случается. Бывают даже убийства, м-да… Там за станцией пустырь, прямо — обрыв, но мы обойдем его стороной… Вы не подумайте ничего плохого.
Ирина ощущала себя кэрролловской Алисой в Стране чудес, и провожатый был такой же — на кролика похожий, и побег этот темной ночью, когда вокруг не было видно ни зги, напоминал прогулку в заячью нору. Впрочем, сказочный антураж со всей этой затеи сорвал окрик охранника.
— А ну, стой!
Не вовремя начал накрапывать дождь.
— Будьте осторожны… Вот сюда, — тихо шепнул «мужчинка» и подвел Ирину под большой козырек. — Побудьте пока здесь… Эй, Сашок, ты чего там раскричался?
Подошел охранник. На плече у него был автомат.
— А-а, это ты. Кто тут еще есть?
— Никого, — «мужчинка» развел руками. — Один я тут гуляю.
Дождь усилился. Крупные капли застукали по козырьку. «Мужчинка» казался честным и искренним, но охранник ему не поверил.
— А здесь кто? Стой!
Ирина пулей вылетела из-под козырька и бросилась опрометью по лужам.
— Стой! — Сашок схватился за автомат.
«Мужчинка» повис у охранника на руке, но получил по зубам и отлетел в сторону.
И тут раздался душераздирающий крик Ирины Фалл.
14.
Вечером Вилен сидел в кресле на кухне. Юлия подошла к мужу и доверительно произнесла:
— А я ведь видела там, на станции, еще одного человека. Ты его знаешь… Мне кажется, он сначала был среди бандитов, а потом пожалел женщину и пытался помочь ей бежать… Но у них ничего не получилось. Бандиты избили этого человека.
— Ты говоришь, я его знаю? — удивленно вскинул брови Вилен.
— Да, знаешь. Он живет где-то тут неподалеку, такой смешной человек…
— Имя не помнишь?
— Кажется, Серго. Или Сергович. Ты говорил…
Горик Сергович, внук Берии? Вот так номер! Он-то что там делал, на станции? Ах да, «Белая стрела». Он работает на этом поезде. Тогда понятно, что это за станция… ПИ-13.
Продолжение следует…
Фото Евгении Вериго
